Терапевтический поворот

18 лет с перерывами я занимаюсь психотерапией. 11 лет веду этот блог. Мне вдруг стало интересно, что изменилось за эти довольно большие отрезки времени.  

Первое, что мне бросается в глаза - это то, что мир вокруг стал говорить на языке психотерапии. В социологии относительно давно описан феномен т.н. "терапевтического поворота", в котором культура становится терапевтической: понятия и способ мышления психотерапевтических отношений  между психотерапевтом и клиентом влияют на общественные представления по различным вопросам. 

Центральным понятием терапевтической культуры становится "травма". Нравится нам это или нет, но мы живем в эпоху травмы. Научная психотерапия поддерживает эти установки: хорошим тоном (а иногда и условием сертификации) считаются те методы психотерапии и программы обучения, которые могут называть себя травма-информированными. Да и вообще сложно представить себе современную научную школу психотерапии, которая бы игнорировала это понятие. От понятия травмы расходится целая сеть новых терапевтических категорий: "абъюз", "границы", "ресурс", "уязвимость", "созависимость" и множество более новых, часть из которых психотерапевты узнают от клиентов или коллег, а не на обучении или на конференциях. То есть, специалисты отстают от клиентов в плане овладения терапевтическим языком. Только ленивый не выразил по этому поводу недовольства и не поиздевался над тем, какими вдруг все стали уязвимыми.

Критически мыслящие  социологи призывают нас усомниться в том, что этот терапевтический язык и формы мышления являются благом для общества. Согласно их критике, "терапевтический поворот" - это вторжение рыночных капиталистических отношений в сферу чувств и определения себя, а терапевтическая культура предписывает нам необходимость быть менеджерами своих чувств, "работать над отношениями" и так далее. Согласно такому критическому взгляду, мы становимся все менее человечными и все более бездушными и холодными, отчужденными и преследующими свой личный комфорт. Иными словами, индивидуализм победил, вместо любви мы имеем рыночные отношения, а вместо товарищества и дружбы - личные границы, защищенные колючей проволокой после успешного курса психотерапии.  

Раньше у меня проникновение языка психотерапии за пределы профессии вызывало довольно сильное отторжение, да и вообще я недолюбливал психотерапию - в первую очередь как раз за способы мышления, которые она неизбежно навязывает клиентам и обществу. В этом смысле мое отношение к понятийному аппарату психотерапии было схожим с описанным выше - мне казалось, что такой язык создает образ ущербности, хрупкости и слабости. В то время как наша задача - возвращать людям, с которыми мы работаем, силу. 

Последний год оказал на всех очень сильное влияние. Я вижу, как старшим коллегам и особенно мужчинам, сложно адаптироваться к изменениям. Правила меняются очень быстро. То поведение, которое было приемлемо вчера, сегодня может быть расценено как некорректное или абъюзивное. Старшее поколение чувствует себя ущемленным в свободе в новой ситуации, в которой мы оказались: нужно быть милым и корректным, чтобы не задеть чувства ни одной группы людей, и по мнению этого поколения это путь в лучшем случае - к конформизму, а в худшем - к новой диктатуре, при которой любого оступившегося человека могут "отменить" с помощью атаки в соцсетях. Особенно ярко это проявляется в русскоязычном пространстве в высказываниях художественной элиты. На меня произвели большое впечатление слова худ. руководителя Нового Рижского театра в интервью, в котором он рассуждает о том, что новая политкорректность - это ограничение свободы. Вот что он сказал: 

"То, что власть может способствовать насилию, — да, конечно, так бывает. Это просто называется жизнь, мы все время танцуем на тонкой границе, где могут быть недоразумения. Если кто-то переступает эту границу, а другой человек от этого страдает — будут последствия. В нашем театре были случаи, когда актер или режиссер переступал эту границу и это становилось невыносимой проблемой. Мы от этих людей избавились, или они сами, как сказать, фигурально выпрыгнули из окна."

Это очень интересный текст, и если вам кажется что это похоже на оправдание насилия, то это оно и есть. Когда я учился в школе, считалось что "стучать" учителям и администрации - это нарушение неписанных правил и что это отличает нас от "американцев", которые чуть что сразу "стучат" в школе друг на друга. Сложно представить, сколько случаев травли и насилия было сокрыто на основании такой установки. 

Какая связь между "терапевтическим поворотом" и возмущением старшего поколения? Эпоха травмы диктует новые правила, и всё, что кажется незыблемым и  ценным для старшего поколения находится под угрозой: в первую очередь, это свобода и истина. В новой ситуации эти ценности уступают: истина становится скорее наиболее безболезненным консенсусом угнетенных групп и травмированных людей. Несколько лет назад я бы сказал, что это ужасно. Но сейчас я так не думаю. Мы живем в фантастическое время: насилие, которым пропитано российское общество на всех уровнях, от детского сада, семьи и до больниц, еще никогда не было таким видимым и таким осуждаемым. 

И я думаю, что здесь не обошлось без пресловутого "терапевтического поворота". С помощью психотерапии мы начинаем осознавать с каким количеством насилия мы сталкивались в течение жизни и, что еще более важно, как часто мы сами становились авторами насилия - если не физического, то эмоционального, финансового, воспитательного и так далее. Шлепки по попе ребенка, наказание (намеренное или нет) молчанием, выбор места учебы за ребенка, шутки про ЛГБТ или расы, лишение гаджетов или личных вещей подростка - это лишь капля в океане бытового насилия. Именно насилие является внешним фактором, запускающим травму. Травма должна быть проговорена и проработана в психотерапии, чтобы стать травмой.  Этот момент вызывает большое количество критики, или как формулирует популярный писатель:

 "в большинстве заведений, занимающихся человеческой психикой, на первом этаже лечили от болезней, изобретаемых на втором, и наоборот" (В. Пелевин)

Старшее поколение часто упрекает более молодое в том, что "мы то дескать как-то без психологов жили и справлялись". Но мой ответ как практикующего психолога будет радикален: "С чего вы взяли, что вы справлялись? Слишком часто вы были безжалостны к себе и к окружающим. Я не думаю, что это наилучший способ справляться." Для меня откровением стал просмотр сериала "Хорас и Пит", созданного Луи Си Кеем в далеком 2016 году. Надо сказать, что с тех пор несколько женщин обвинило актера и автора фильмов и сериалов в сексуально неподобающем поведении, и он признался в этом.

В сериале много посвящено темам психического здоровья и травмы (вполне вероятно что у вас сериал вызовет сильные переживания, там есть сцены семейного насилия), но самое сильный эффект достигается в последней серии, в которой в той же обстановке, что во всех предыдущих сериях и силами тех же актеров воссоздана обстановка в которой выросли главные герои - всего на 15 минут, но этого достаточно для полного ужаса зрителя. Ужас не в том, что в кадре происходит что-то запредельное, а в том, что многие семьи живут также. Но есть надежда: главные герои вызывают гораздо больше симпатии и кажутся гуманнее своих родителей.  

Думаю, что опасности "терапевтической культуры" сильно преувеличены. У нас, как у психотерапевтов и клиентов, есть очень реальный шанс на то, что насилия станет меньше. И тот психологический язык, который мы используем, который часто нас раздражает и кажется холодным и рыночным, помогает нам в этом. Мы все становимся всё больше психотерапевтами - мы учимся не оспаривать реальность травмы, не быть угрожающими, не смешивать поведение и личность человека. Станем ли мы счастливее в результате этого поворота? Вряд ли. Но есть хорошие шансы, что мы станем лучше понимать последствия своих действий, лучше управлять своими эмоциями и реже ранить других людей.