Мужская травма

На конференции "Эволюция психотерапии" Джон и Джулия Готтманы, известные супружеские психотерапевты, показывали отрывки видео с психотерапевтической работой с реальной парой. В паре муж был военным,  офицером элитного спецподразделения (SEALS) и  участвовал в спецоперациях в Афганистане и Ираке. По сути, его работа заключалась в том, чтобы профессиональным образом убивать людей. У него развилось ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), и Готтманы на этом примере показывали, как работать с супружеской парой, где один из супругов страдает ПТСР. Суть их подхода - в мягком побуждении рассказа о травме  партнеру в безопасном поддерживающем процессе. В том случае жена была искренне заинтересована, чтобы муж рассказал ей о своих переживаниях. И вот, муж на видео сквозь слезы стал рассказывать о том, как он представляет сцену смерти своего напарника по отряду или как ему пришлось расстрелять машину, в которой оказался ребенок - наименее ужасные по его собственному выражению вещи из тех, о которых он мог ей рассказать.

Интересно, что эволюция понятия посттравматического стрессового расстройства восходит к понятию "контузия" - во время Первой мировой войны считалось, что психологические и физические симптомы обусловлены действием взрывной волны. Постепенно у исследователей росло понимание того, что симптомы вызваны скорее психологическим воздействием, чем взрывом.

Спустя какое-то время я возвращаюсь мысленно к этой ситуации. И мне начинает в ней видится что-то очень неестественное:  сначала мужчину посылают убивать людей в бою, что предполагает отсоединение от своих чувств и от себя, или выражаясь научным языком, известную долю диссоциации. Он не сможет выполнить эту работу, будучи чувствующим, целостным человеком. А затем, в кабинете психотерапевта им предлагают "войти в контакт со своими чувствами", "открыться", стать "мягкими и чувствующими". Этот пример - экстремальная  и относительно редкая ситуация, и лишь в крайне редких случаях мужчины вынуждены убивать сегодня на своей работе. Тем не менее, это хороший пример противоречий, налагаемых на жизнь мужчины. 

 С одной стороны, мужчина должен демонстрировать хладнокровие, спокойствие, рациональность,целеустремленность и быть готовым к риску. С другой стороны, существуют ожидания, что он будет способен к контакту и открытости, будет доступен эмоционально и не будет избегать трудных разговоров в отношениях.

Несмотря на то, что в современном мире война редко вторгается в жизнь мужчин, не выбравших карьеру военного, в мужском теле идет война. Я говорю про тело, потому что симптомы психологической травмы чаще всего проявляются у мужчин на уровне тела. Это война между чувствами, эмоциями, импульсами - в том числе агрессивными -  и запретами, предписаниями и правилами "мужского функционирования". Мальчик не должен плакать - известная всем "истина", разворачивающаяся в то, что обнаруживать свои чувства и демонстрировать их - это признак слабости, это удел женщин.


Мальчик также не должен злиться и не должен быть слишком агрессивным - потому что "злость слишком сильное чувство" и потому что мальчиков в России чаще всего воспитывают женщины, которые не одобряют агрессию и вынуждены останавливать её у ребенка.

Мужское тело в основе своей и есть диссоциация - это отчуждение от своих эмоций, от своей агрессии и нежности, от своих витальных желаний и страсти жизни, потому что они делают мужчину более уязвимым, слабым, подверженным в ежедневной жизни опасности осмеяния. Это один из основных страхов мужчин - быть поднятым на смех, мы всеми силами стараемся избежать стыда. Поэтому тот факт, что мужчины перестали в своей массе воевать, не означает того, что в их теле война не идет полным ходом. Это буквальные симптомы диссоциации: онемение, выпадение чувствительности,  неконтролируемые спазмы, ощущение нереальности или того, что я мыслями и чувствами нахожусь "не здесь", а в "другом месте".


Главный герой повести Дж. Сэлинджера "Над пропастью во ржи", 16-летний Холден в самом начале повествования оказывается выгнан из школы и он идёт попрощаться с учителем истории (и разговор быстро станет для него весьма неприятным и, вероятно, унизительным). Вот что он переживает:

"А стоял я там потому, что хотелось почувствовать, что я с этой школой прощаюсь. Вообще я часто откуда-нибудь уезжаю, но никогда и не думаю ни про какое прощание. Я это ненавижу. Я не задумываюсь, грустно ли мне уезжать, неприятно ли. Но когда я расстаюсь с каким-нибудь местом, мне надо почувствовать, что я с ним действительно расстаюсь. А то становится еще неприятней.
...
Словом, как только я отдышался, я побежал через дорогу на улицу Уэйна. Дорога вся обледенела до черта, и я чуть не грохнулся. Не знаю, зачем я бежал, наверно, просто так. Когда я перебежал через дорогу, мне вдруг показалось, что я исчез. День был какой-то сумасшедший, жуткий холод, ни проблеска солнца, ничего, и казалось, стоит тебе пересечь дорогу, как ты сразу исчезнешь навек".

Интересно, что с одной стороны, он пытается "почувствовать" что расстается с местом (и с людьми), а с другой, ему кажется, что он может исчезнуть. Это процесс переживания, смешанный с диссоциативным процессом. И это абсолютно естественное состояние для мальчика, подростка, мужчины.

Перед тем как предлагать мужчинам "войти в контакт со своими чувствами" или "открыться" близкому человеку я бы хотел предложить нечто совсем иное. Я думаю, что мужчинам хорошо бы научиться диссоциировать и управлять этим состоянием. Потому что предлагать мужчине "прочувствовать" и "пережить" на телесном уровне определенные события - это просто нечестно. Фактически - это означает предложить им сдаться. Поймите меня правильно: я считаю, что испытывать чувства это так же естественно, как не испытывать их. Мой месседж мужчинам - вы имеете право не чувствовать, и никто не может отнять это право. Но здорово, если у вас есть выбор - чувствовать или нет, быть здесь сейчас, или уйти в психическое пространство грез, фантазий и наблюдений со стороны. Жизнь полна опасностей и не раз вам это помогало. Я знаю это.

Стивен Гиллиген называет травматическую диссоциацию проявлением любви к себе.  Я считаю, что для мужчин жизненно важно развивать возможность доброго, любящего отношения к себе. И одна из таких возможностей - это сказать себе "ты не должен страдать сейчас, ты можешь оказаться где угодно и можешь  чувствовать ровно столько, сколько  тебе нужно".

Что может быть следующим шагом, после того, как мужчина чувствует возможность отделиться от себя и отдалиться от переживаний? Один из ответов - это творчество. Для мужчин это очень естественный способ исцелять психическую боль и страдание. Эрик Клэптон написал песню, основанную на последнем дне, который он провел с 4-летним сыном перед тем, как тот погиб (есть две более известные песни, выражающие чувство потери Клэптона, Tears in Heaven и My Father's Eyes). Ник Кейв после смерти сына записал пронзительный альбом и снялся в документальном фильме, в которых напрямую не затрагивается трагедия. Но он читает стихотворение, в котором есть такие финальные строчки:

Because someone’s gotta sing the stars
And someone’s gotta sing the rain
And someone’s gotta sing the blood
And someone’s gotta sing the pain

Потому что кто-то должен спеть звезды
И кто-то должен спеть дождь
И кто-то должен спеть кровь
И кто-то должен спеть боль